503. УЛЫБНИТЕСЬ И ЭТОГО ДОБИВАЛСЯ АВТОР….
“Это великий русский писатель Шолохов-Алейхем …”
Аркадий Хайт
Мина Моисеевна, или попросту тётя Миня, была соседкой по квартире моего друга, режиссёра с киностудии имени Горького.
Он нас и познакомил:
– Мина Моисеевна, – сказал он, – знаете, кто это? Это Хайт!
– Так что, – спросила она, – мне встать по стойке «смирно» или пойти помыть шею?
– Не надо, – сказал я. – Можете ходить с грязной.
– О, какой язвительный молодой человек! Жалко, я не знала, что у меня
будет такой важный гость. Купила бы чего-нибудь особенного к чаю. Вы,
кстати, чай будете без какого варенья: без вишнёвого или без
клубничного?
– Если можно, то без малинового.
– Пожалуйста! У меня всё есть.
Насчёт варенья она, конечно, хохмила. Нашлось у неё и варенье, и
печенье, и конфеты – как это водится в приличном еврейском доме. Вот
иногда видишь человека всего пять минут, а такое ощущение, что знаешь
его всю жизнь. Точно такое же чувство возникло у меня после встречи с
Миной Моисеевной.
Когда я вижу сегодня на сцене Клару Новикову с её тётей Соней, для
которой пишут лучшие юмористы, я всегда думаю: а как же тётя Миня?
Ведь ей никто не писал, она всё придумывала сама. Помню, сидим мы с
ней, беседуем. Вдруг – телефонный звонок. Кто-то ошибся номером.
Громкий мужской голос, который слышу даже я, кричит:
– Куда я попал?!
– А куда Вы целились? – спрашивает тётя Миня.
Хотя в душе она была стопроцентной еврейкой, терпеть не могла
разговоров, какие мы все потрясающе умные.
– Ай, не морочьте голову, вот вам мой племянник, дофке еврей, – тупой,
как одно место. Кончил в этом году школу – и что? С его знаниями он
может попасть только в один институт – в институт Склифосовского!
Я иногда начинал её дразнить:
– Но мы же с вами избранный народ!
– Мы – да! Но некоторых евреев, по-моему, избирали прямым и тайным
голосованием, как наш Верховный Совет.
Теперь пришла пора сказать, кем же была тётя Миня. Она была
профессиональной свахой. Сегодня, в эпоху брачных объявлений и
электронных связей, эта профессия кажется ушедшей. Но только не для
тех, кто знал Мину Моисеевну.
– Человек должен уметь расхвалить свой товар, – говорила она. –
Реклама – это большое дело. Посмотрите, когда курица несёт яйцо, как
она кричит, как она кудахчет. А утка несёт тихо без единого звука. И
результат? Куриные яйца все покупают, а про утиные никто даже не
слышал. Не было звуковой рекламы!
Не знаю, как она рекламировала своих женихов и невест, но клиентура у
неё была обширная, телефон не умолкал с утра до вечера.
Было сплошным удовольствием слушать, как она решает матримониальные дела.
– Алло! Что? Да, я вас помню, Володя. Так что вы хотите? Чтоб она была
молодая, так, красивая, и что ещё? Богатая. Я не поняла, вам что,
нужно три жены? Ах, одна! Но, чтоб она всё это имела. Ясно. Простите,
а что вы имеете? Кто вы по профессии? Учитель зоологии? Хорошо,
звоните, будем искать.
– Алло! Кто говорит? Роза Григорьевна? От кого вы? От Буцхеса. Очень
приятно. А что Вы хотите? Жениха? Для кого, для дочки? Нет? А для
кого, для внучки? Ах, для себя! Интересно. Если не секрет, сколько вам
исполнилось? Тридцать шесть? А в каком году? ХBEрошо-хорошо будем
искать. Может быть, что-то откопаем.
– Алло, это Яков Абрамович? Хорошо, что я Вас застала. Дорогой мой, мы
оба прекрасно знаем, что у вас ужасная дочь, которая не даёт вам жить.
Но всё равно, когда я привожу жениха, не надо ему сразу целовать руки
и кричать, что он ваш спаситель. Они тут же начинают что-то
подозревать!
Когда Мине Моисеевне исполнилось 75, она приняла самое важное решение
в своей жизни – уехать в Израиль. Все подруги по дому дружно её
отговаривали:
– Миночка, куда Вы собрались на старости лет? Жить среди незнакомых людей!
– Я вот что подумала, – сказала тётя Миня, – лучше я буду жить среди
незнакомых людей, чем среди знакомых антисемитов!
И она уехала. Тихо, незаметно, никому ничего не сказав. Тогда в
аэропорту «Шереметьево» фотографировали всех провожающих, и она не
хотела, чтобы у нас были неприятности после её отъезда. Прошли годы,
многое в мире изменилось. Советский Союз установил дипломатические
отношения с Израилем – и я впервые оказался на Святой земле. Я сразу
же попросил своих друзей отыскать Мину Моисеевну, если она ещё жива, а
если нет – хотя бы узнать, где она похоронена.
На следующее утро чуть свет в моём номере зазвонил телефон:
– Алло! Это великий русский писатель Шолохов-Алейхем?
– Тётя Мина! – заорал я. – Это вы?
– Ну да! Что ты так удивился, будто тебе позвонил Ясир Арафат?
Через пару часов я уже завтракал в её квартире, точь-в-точь копии
московской: те же занавески на окнах, те же фотографии на стенах,
такой же маленький телевизор, по которому шли всё те же наши передачи.
– Ничего не меняется, – сказала она, перехватив мой взгляд. – Всё как
было. Даже профессия у меня та же.
– Как? Вы и здесь сваха?
– Почему нет? Здесь тоже надо соединять женихов и невест. Как
говорится, сводить концы с концами.
Дальнейшая часть дня проводилась под аккомпанемент сплошных телефонных
разговоров тёти Мини:
– Алло? Слушаю!… Да, я Вас помню. Вы хотели невесту с хорошим
приданым. Так вот, можете открывать счёт в банке «Хапоалим”, – я вам
нашла невесту. За неё дают 50 тысяч шекелей. Что вы хотите? Посмотреть
её фото? Милый мой, за такие деньги я фото не показываю. Получите
приданое, купите себе фотоаппарат и снимайте её, сколько влезет!
– Алло? Бокер тов, геверет! – и тётя Миня затараторила на иврите, как пулемёт.
– Ненормальная румынская еврейка, – сказала она, положив трубку. –
Денег полно – и она сходит с ума. Не хочет блондина, не хочет брюнета,
подавай ей только рыжего! Откуда я знаю, почему? Может, у неё спальня
красного цвета, хочет, чтоб муж был точно в цвет!
– Алло? Ша, что Вы кричите? Кто Вас обманул? Я вам сразу сказала, что
у неё есть ребёнок. Какой позор?.. В чём позор?.. Ах, ребёнок родился
до свадьбы! Так что? Откуда ребёнок мог знать, когда свадьба?..
А я сидел, слушал всё это и умирал от счастья и восторга! Потому что
за окном был Тель-Авив, потому что рядом была тётя Миня, потому что,
слава Б-гу, есть то, что в нашей жизни не меняется. Не знаю, может это
звучит немного высокопарно, но для меня тётя Миня олицетворяет весь
наш народ: тот же юмор, та же деловая жилка, сD0ептическое отношение ко
всему и удивительная жизненная сила. Всё, что позволило нам выжить в
этом кошмарном мире!
Порой мне кажется, что брось тётю Мину в тундру, в тайгу – и уже через
пару дней она будет ходить по чумам, сватать чукчей и эскимосов:
– У меня для вас потрясающая невеста! Она даже не очень похожа на
чукчу, скорее на японочку. Какое приданое?… Какие олени?… Нет, он
сошёл с ума! Я ему предлагаю красотку, а он хочет оленей. Да вы только
женитесь – и у вас рога будут больше, чем у оленя!
Сегодня тёти Мины уже нет на земле. По нашему обычаю, умершим нельзя
приносить цветы, но никто не сказал, что им нельзя дарить рассказы. Я
написал его в память Мины Моисеевны и жалею только о том, что она его
не услышит. Иначе она бы непременно сказала: – Между прочим, про меня
мог бы сочинить и получше! К тому же ты забыл вставить мою главную
фразу о том, что надо уметь радоваться жизни.