1749.Проклятия, которые Ахматова обрушила за эмиграцию из России на возлюбленного ею Бориса фон Анрепа – все до единого! – обрушились не на его, а на её голову

В феврале 1917, сразу после Февральской Революции, когда даже еще не было вынужденного отречения по требованию Думы Николая Второго, возлюбленный Анны Ахматовой, которому она посвятила более 30 стихотворений, Борис фон Анреп пробрался к любовнице чтобы сообщить ей что уезжает из России. Которую – по его убеждению – ждут все ужасы Французской Революции. А может быть еще более жуткие. И как в воду глядел!

Несколько слов о Борисе Анрепе, имевшим шведские и русские дворянские корни.
“Борис Васильевич фон Анреп (1883—1969) —художник-мозаичист, литератор серебряного века, преобладающую часть жизни прожил в Великобритании.
С началом Первой мировой войны был призван в 7-й мортирный артиллерийский дивизион, где состоял младшим офицером 2-й батареи. За боевые отличия был награждён тремя орденами. Произведен в подпоручики 24 июля 1915 года «за отличиях в делах против неприятеля». В 1916 году по военной командировке уехал в Англию, где — ненадолго вернувшись в Россию — и остался после февраля 1917 года. Пол вестибюля в Лондонскую Национальную галерею украшен цветными мозаиками Бориса Анрепа. Есть на мозаиках и возлюбленная художника, Анна Ахматова. Она изображена в образе «Сострадания», окруженная ужасами войны. Он также работал над цветными мозаиками для Королевской военной академии в Сантхерсте, в галерее Тейт и в Вестминстере.
В 1914 году Н. Недоброво познакомил Анрепа, вернувшегося из Парижа, с Анной Ахматовой. До отъезда Анрепа в Великобританию они часто встречались. Ахматова посвятила Анрепу более тридцати стихотворений (акростих «Бывало, я с утра молчу…», «Из памяти твоей я выну этот день…», «Словно ангел, возмутивший воду…», «Небо долгий дождик сеет…», «Когда в мрачнейшей из столиц…», «Мне голос был…», «Ты — отступник…», «Сказка о чёрном кольце» и др.). Вот как описывает Анрепа Аннабел Фарджен: «Жизнелюб и женолюб, уверенный в себе, атлетического сложения, предпочитавший экстравагантные костюмы и цветистые галстуки в романтическом стиле. Обаятельный и энергичный. Самовлюбленный. Полный оригинальных планов. Его присутствие в любом обществе создавало атмосферу веселья, оптимизма. Он обладал невероятной сексуальной притягательностью. Был прирожденным совратителем и прирожденным тираном, жадным до всяческих удовольствий. Он принадлежал к тем людям, которые в любое занятие — будь то мозаика, беседа, теннис, любовь или еда — вкладывают всю свою энергию».”

Из истории отношений Анрепа и Ахматовой выясняется неизвестный потомкам факт. У петербургских мостов уже в феврале 1917ого дежурили совершившие революцию дезертиры, проверявшие всех проходивших или же проезжавших. Подозрительных – офицеров в первую очередь – арестовывая и расстреливая. Поэтому Анреп пришел к возлюбленной с сорванными им самим погонами, орденами и другими знаками отличия офицера. И это задолго до большевистского переворота и за неделю до отречения Николая!

В ответ на прощание и – возможно – предложение ехать с ним, поэтесса разразилась проклятиями, облаченными в поэтичную форму. Которые – все до единого – сбылись. Обрушившись не на голову уехавшего в Лондон и никогда более не вернувшегося Бориса, а на ее собственную. Которая считала верность России и нахождения в ней до смерти своим поэтическим долгом.

Вот это стихотворение, которое прокомментируем строфу за строфой.

Ты – отступник: за остров зеленый
Отдал, отдал родную страну,
Наши песни и наши иконы
И над озером тихим сосну.
Эмиграция из впадавшей в дьявольщину страны Ахматовой воспринимается как предательство. Так же, как пришедшими к власти через восемь месяцев большевиками.

Для чего ты, лихой ярославец,
Коль еще не лишился ума,
Загляделся на рыжих красавиц
И на пышные эти дома?
Англичанки объявлены Ахматовой рыжими. Хотя у англичан этот цвет волос называется красным, а греки эпохи Перикла именовали его златокудрым. Без малейшего оскорбления!

Так теперь и кощунствуй и чванься,
Православную душу губи,
В королевской столице останься
И свободу свою полюби.
Свобода в Европе и отъезд в нее воспринимается Музой Серебряного Века Русской поэзии как загубливание православной души. Достойного попадания в ад. Приблизительно так же, как воинствующие атеисты проклинали белую эмиграцию и православную церковь, а во времена Брежнева и Андропова – эмиграцию евреев в Израиль.

Для чего ж ты приходишь и стонешь
Под высоким окошком моим?
Знаешь сам, ты и в море не тонешь
И в смертельном бою невредим.
Да, не страшны ни море, ни битвы
Тем, кто сам потерял благодать.
Оттого-то во время молитвы
Попросил ты тебя поминать…
Не тонут в море и не погибают в смертельном бою (как прошедший Мировую войну, оставшись невредимым и даже не раненым, Анреп) по убеждению Поэтессы, черти и дьяволы. Поэтому обращенную к ней, вторя Гамлету обращаясь к Офелии, просьбу поминать его в своих молитвах (имеющих, по убеждению их обоих, чудодейственную силу) Ахматова воспринимает как кощунство. Посколько предав Россию отъездом в Англию, Анреп стал оборотнем.

Оглядываясь на происшедшее в этот февральский вечер между великой поэтессой и ее сексапильным возлюбленным, с изумлением видим, что в реальности все произошло диаметрально наоборот. Судьба Бориса Анрепа в Англии была совершенно блестящей. В противоположность Ахматовой, муж которой (брак с Гумилевым не мешал Анне Андреевне роману с эротичным любовником) был расстрелян, сын мыкался по тюрьмам и концлагерям, а саму ее шельмовали десятилетия. АННА АНДРЕЕВНА БЫЛА БЕЗДОМНОЙ, КАК СОБАКА (по определению ставшей ее ближайшей подругой Фаины Раневской) пока на старости лет при полном замалчивании не была одарена будкой (как она называла данную ей в Комарово жилплощадь незадолго до смерти).

Таковая история этого стихотворения. По которому можно не только поставить обреченный на премии фильм, но которое приоткрывает завесу тайны над происходившим в Российской Революции. Растянувшейся на восемь месяцев с февраля по октябрь 1917ого. Ужасы которой начались даже до свержения императора Николая. Немедленно