958. «Последняя линия обороны – вы»
«Последняя линия обороны – вы»
Бари Вайсс – основатель и редактор издания The Free Press.
Утром 7 октября 2023 года американцам стало ясно, что то, что развернулось, пока они спали, непохоже на те войны и сражения, которые Израиль вел за свою 75-летнюю историю. Это был геноцидальный погром. Это была сцена, повторявшаяся ранее во многих местах, откуда бежали евреи: от нацистского Холокоста и европейских погромов, от Фархуда – массового убийства евреев в Багдаде в 1941 году, который, во что сейчас трудно поверить, в начале ХХ века был на 40% еврейским. Это еще раз напоминает нам о необходимости существования Израиля.
Террористы ХАМАС пересекли южную границу Израиля пешком и на мотоциклах. Они прибыли на грузовиках, автомобилях и параглайдерах. У них был план. Они появились в Израиле, чтобы убивать и калечить всех, кого они смогут найти. Вот, что они сделали.
У этих казаков были смартфоны. Они звонили своим семьям, чтобы похвастаться, как они убивали евреев: «Папа, папа, я убил 10 евреев!» Другие снимали бойню на камеру GoPro. Некоторые использовали мобильные телефоны своих жертв, чтобы загрузить видеозаписи их пыток и убийств в Facebook. При этом террористы пребывали в полной эйфории. Смотревшие неотредактированные кадры их съемок, не могли не видеть ликования этих мясников.
Некоторые израильтяне буквально исчезли 7 октября — добровольцы до сих пор разбирают обгоревшие кости и остатки зубов, чтобы опознать их. Известно, что более 200 человек находятся в заложниках у ХАМАСА, и что в те страшные часы более 1400 были убиты. Среди погибших около тридцати американских граждан. Среди заложников – по меньшей мере десять американцев.
Вот почему мир увидел в этих событиях аналогию со случившимся 11 сентября.
Как и 9/11, террористы застали своих жертв врасплох ясным голубым утром.
Как и 9/11, главным были зрелищность и дикость.
Как и 9/11, террористы набрали очки на своем садистском табло, отняв у нас не только драгоценные жизни, но и наше чувство защищенности. Они что-то изменили внутри нас.
Но есть различие между 9/11 и 10/7 – двумя массовыми убийствами невинных людей – в реакции на этот ужас.
Разница между 9/11 и 10/7 заключается в том, что за катастрофой 10/7, то есть уже 8 октября последовала катастрофа другого рода. Моральная и духовная катастрофа, которая громогласно прозвучала по всему Западу еще до того, как начали опознавать тела убитых мужчин, женщин и детей.
Люди заполнили улицы наших столиц, чтобы отпраздновать бойню.
В Сиднее толпы собрались у Сиднейского оперного театра, скандируя: «Траванем евреев газом!». Люди радовались на улицах Берлина, Лондона, Торонто и Нью-Йорка.
Затем BLM Chicago начало использовать имидж параглайдера – символ массовой гибели – как символ свободы. Затем в наших кампусах появились плакаты, призывающие сжечь Израиль. Затем на наших офисах в Нью-Йорке появились надписи «Fuck Jews» и «Fuck Israel». Затем в Гарварде появился комитет по созданию безопасных мест для студентов, выступающих в поддержку ХАМАС.
Затем, как гром следует за молнией, появились новые мертвые евреи. Антиизраильский протестующий в Лос-Анджелесе убил 69-летнего еврея за очевидный грех размахивания израильским флагом, хотя первоначальный заголовок NBC и затруднял понимание случившегося: «По словам официальных лиц, мужчина умер, ударившись головой во время израильских и палестинских митингов в Калифорнии».
Одновременно сторонники социальной справедливости, пытавшиеся убедить нас в том, что слова – это насилие, стали настаивать на том, что реальное насилие является необходимостью. Что изнасилование было сопротивлением. Что это было освобождение.
Ректоры университетов, которые ранее поторопились выступить с морально обоснованным осуждением убийства Джорджа Флойда или войны Путина с Украиной, на этот раз замолчали или стали мямлить насколько трагична и «сложна» ситуация и как нам нужно думать об «обеих сторонах», как будто у невинных гражданских лиц и джихадистов есть что-то общее.
Но самым тревожным стало то, что нашлись молодые люди, которые поддержали ХАМАС, а не невинных жертв ХАМАСовских террористов.
В Университете Джорджа Вашингтона студенты спроэцировали на стены зданий своего кампуса гигантского размера надписи: «Слава нашим мученикам» и «Освободим Палестину от реки до моря».
В Манхэттенском Купер-Юнионе еврейским студентам пришлось прятаться в библиотеке от толпы, бившейся в дверь, за которой они находились.
Профессор Колумбийского университета Джозеф Массад назвал бойню «великолепной». Профессор Корнеллского университета Рассел Рикфорд сказал, что она «волнует» и «ободряет».
В Гарварде более 30 студенческих групп подписали петицию, в которой нашли способ обвинить еврейские жертвы в их собственной смерти, заявив, что они «возлагают полную ответственность за разворачивающееся насилие на израильский режим».
В Принстоне сотни студентов скандировали: «Сделаем интифаду глобальной!», что может означать только одно: откроем сезон охоты на евреев во всем мире.
В Нью-Йоркском университете студенты вышли с плакатами «Сохраним мир в чистоте» с рисунками еврейских звезд в мусорных баках.
Модная молодежь с местоимениями в биографиях не просто скандирует лозунги геноцидального культа смерти. Они срывают фотографии женщин и детей, которые сейчас находятся в заложниках в туннелях под Газой. Они делают это с удовольствием. Они смеются. Они издеваются над 9-месячным ребенком, которого украли у его родителей.
Поступая таким образом, они разрушают или, по крайней мере, пытаются лишить нас нашей общей человечности и закрыть глаза на сам факт того, что заложники вообще были захвачены. Или, может быть, дело в том, что они сами хотят забыть о заложниках, которые, по их мнению, не стоят того, чтобы их спасали… или вообще сами напросились на то, чтобы их похитили.
А, может быть, и я говорю это как мать ребенка, чье лицо я вижу в лицах всех плененных детей, они пытаются разрушить божественный образ, лежащий в основе нашей цивилизационной концепции о достоинстве каждой человеческой жизни?
Как еще это можно объяснить?
Простой ответ заключается в том, что убитые 7 октября были евреями. И что антисемитизм – старейшая ненависть в мире. В каждом поколении появляется кто-то, стремящийся убить нас. Как гласит старая еврейская шутка: «Они хотели сжить нас со света, но у них ничего не вышло, давайте поедим».
Но это еще не весь ответ. Потому что распространение антисемитизма, как всегда, является симптомом.
Когда антисемитизм перемещается с постыдной окраины на центральную площадь, дело уже не в евреях. Дело всегда не в евреях. Это касается всех. Это касается всего общества, его культуры, страны в целом. Это система раннего предупреждения, признак того, что общество распадается, что оно умирает.
Это симптом гораздо более глубокого кризиса, говорящий, как за 20 с небольшим лет с 11 сентября, образованные люди реагируют на акт дикости, вставая на защиту варварства, а не цивилизации.
Двадцать лет назад я впервые столкнулась с идеологией, которая сегодня движет людьми, срывающими плакаты. Двадцать лет назад, когда я была студенткой колледжа, я начала писать о безымянном, тогда еще маргинальном мировоззрении, которое, казалось, противоречило всему, чему меня учили с детства.
Поначалу такие вещи, как постмодернизм, постколониализм и постнационализм, казались интеллектуальной игрой, головоломками, показывающими как можно «деконструировать» практически все. Со временем я пришла к выводу, что эти занятия не останутся академическим развлечением. И что их целью является – ни много ни мало – деконструирование нашей цивилизации изнутри.
Это мировоззрение стремится перевернуть с ног на голову все представления о добре и зле.
Оно заменяет основные представления о добре и зле новой рубрикой: лишенные власти – хорошие, а властьимущие – плохие. Этот подход позволил изменить многое. Например, отказ судить людей по цвету кожи заменили расовой одержимостью. Идеи заменили происхождением. Дебаты – осуждением. Убеждение – публичным шельмованием. Верховенство закона – яростью толпы.
При новом порядке человек должен был получать власть не как признание его талантов, трудолюбия, достижений или вклада в жизнь общества, а в обратной пропорции ко всему, от чего – в понимании радикальных идеологов – страдала его группа.
И вот, будучи студенткой, я в ужасе наблюдала за происходящим и поднимала тревогу так громко, как только могла. Большинство взрослых говорили мне, что да, все это не очень здорово, но не следует поднимать по этому поводу истерику. По их словам, кампусы всегда были рассадниками радикализма. И они обещали, что эта идеология, несомненно, рассеется по мере того, как молодые люди найдут свое место в жизни.
Они были неправы. Этого не произошло.
За последние два десятилетия я стала свидетелем того, как это извращенное мировоззрение поглотило все важнейшие смыслообразующие институты американской жизни. Все началось с университетов. Затем оно распространилось на культурные учреждения, включая те, которые я хорошо знала, типа New York Times, а также на все крупные музеи, благотворительные организации и медиа-компании. Оно укоренилось почти в каждой крупной корпорации. Оно теперь в наших средних и начальных школах.
И затем оно посягнуло на наши законы. Вы видите эту идеологию, когда толпа в Стэнфорде затыкает рот федеральным судьям. Когда толпа орет у домов некоторых членов Верховного суда, из-за чего тем требуется круглосуточная охрана. Во всем этом логика этого мировоззрения.
Захват американских институтов этой идеологией настолько всеобъемлющ, что многим это даже незаметно – она повсеместна.
Для евреев существуют очевидная опасность в мировоззрении, которое судит о справедливости не по равенству возможностей, а по результатам. Если недостаток представленности тех или иных групп в тех или иных сферах жизни является прямым результатом системной дискриминации, то перепредставленность – а евреи составляют 2% населения Америки – предполагает не их талант и трудолюбие, а незаслуженно полученные привилегии. Этот вывод не так уж далек от картины групки евреев делящих добычу, украденную у эксплуатируемого ими мира.
Но не только евреи страдают от взглядов на реальные человеческие заслуги, как на то, чего следует стыдиться. Это касается каждого из нас. Это касается лучших представителей любой расы, этноса и класса. Вот почему успехи американцев азиатского происхождения, например, тоже вызывают подозрения. Они бьют процентные нормы. Их оценки слишком высоки. А ведь они начинали как бедные эмигранты. У кого же тогда они украли свой успех?
Недели, прошедшие с 7 октября, стали знаковыми. Мы можем видеть, как глубоки укоренились эти идеи. Мы видим, что это не просто метафоры.
Деколонизация – это не просто оборот речи или новый способ прочтения романов. Это искренне исповедуемая политическая точка зрения, которая предшествует насилию.
Если вы хотите понять, как могло случиться, что редактор Harvard Law Review смог физически запугать студента-еврея или как манхэттенский юрист недавно провел вечер, срывая плакаты с фотографиями похищенных детей, то это случилось потому, что они верят в то, что это справедливо.
Их моральные расчеты настолько грубы, насколько вы только можете себе представить. Они видят израильтян и евреев могущественными и успешными «колонизаторами», поэтому они – плохие; а ХАМАС слаб и представлен людьми «цвета», поэтому он – хороший. Не имеет никакого значения, что большинство израильтян тоже «цветные».
Этот ребенок? В первую очередь он колонизатор и только во вторую – ребенок. Эта женщина была изнасилована до смерти? Жаль, конечно, что до этого дошло, но она – белая угнетательница.
Это идеология вандализма в истинном смысле этого слова – вандалы разграбили Рим. Это идеология нигилизма. Она не знает как строить. Она знает только как разрушать. И она уже разрушила очень, очень многое.
Цивилизация кажется нам такой же естественной как воздух. Но на ее создание уходят тысячи лет, тысячи толчков прогресса, тысячи рисков, тысячи забытых жертв. Вандалы могут расправиться с ней очень быстро.
Рейган часто говорил, что свободу отделяет от исчезновения всего одно поколение. То же самое можно сказать и о всей цивилизации.
Если из этого кошмара, начавшегося 7 октября, и вышло что-то хорошее, так это то, что нас встряхнули и разбудили. Мы осознали насколько высоки ставки. И они не теоретические. Они реальны.
Так что же нам делать?
Первое: мы должны восстановить нашу способность видеть реальность. Мы должны видеть, что стоит перед нами, даже если оно заслонено лозунгами и пропагандой.
Увидьте сначала, что произошло. Увидьте варварство ХАМАСа.
Увидьте реакцию на это. Оцените, как глубоко проникли ложь и гниль. Как плохо в этой битве обстоят дела у сил цивилизации. Как самые образованные люди с прекрасными данными оказались в наибольшем моральном замешательстве. Подозреваемый в убийстве Пола Кесслера – профессор колледжа.
Чтобы видеть мир таким, какой он есть, мы должны уметь отличать добро от зла. Хорошее от плохого. Боль от не боли. Безопасность от опасности. Справедливость от несправедливости. Друзей от врагов.
Мне не нужен «контекст», чтобы знать, что привязывать детей к родителям и сжигать их заживо – это зло в чистом виде, точно так же, как мне не нужен урок истории об арабо-израильском конфликте, чтобы знать, что израильтяне-арабы, спасшие в тот день десятки израильтян-евреев, – праведники.
Посмотрите на своих врагов и союзников.
И я говорю это больше самой себе, чем вам. Многие из вас, без сомнения, поняли это раньше меня. Но для многих друзья и враги, скорее всего, оказались не теми, кем они каазались до 7 октября. Переоценка своих друзей и врагов может привести к отказу от многих приятных вещей. От Гарварда. Или от своего клуба. Или от подписки на «Нью-Йорк таймс».
Вы поняли суть. Суть в том, что эти вещи, этот престиж, не являются смыслом жизни. Гарвард и Йель не дают нам то, что мы считаем самым ценным в себе. Мы создаем это сами. И еще что-то за пределами нас самих. Что-то видное нам на фотографиях, которые многие наши сограждане готовы срывать со стен. В лицах передо мной.
Я готова стать примером того, как искать союзников. Я женщина-гей, которая поддерживает аборты с ограничениями. Я знаю, что в этом зале есть люди, считающие, что мой брак не должен был быть узаконен. И это нормально, потому что мы все – американцы, объединенные желанием более низких налогов.
Но если говорить серьезно, то я здесь, потому что я знаю кто мои союзники в войне за Запад. И мои союзники не те, кто смотрит только на поверхностные, внешние признаки моей идентичности. Мои союзники те, кто верит, что Америка – хорошая. Что Запад хороший. Что люди, а не культуры, созданы равными, и что говорить об этом важно, чтобы понимать за что мы боремся. Америка и наши ценности стоят того, чтобы за них бороться, и сегодня это самое важное.
Еще одна вещь, на которую нужно обращать внимание – добро. Усердно ищите его и не теряйте его из виду.
Владельца нью-йоркского кафе Арона Дахана покинули все его работники, после того как он вывесил в витрине израильский флаг и начал сбор средств для Маген Давид Адом – израильского Красного Креста.
Но его кафе не закрылось – совсем наоборот. Поставщики стали присылать ему бесплатный кофе в зернах и стаканчики. Местные жители начали работать у него бесплатно. Очереди выстраивались на целый квартал, чтобы купить у него чашку кофе. Кафе заработало за один день 25 000 долларов.
Только на этой неделе американские ковбои с Великих равнин и Скалистых гор отправились в Израиль, чтобы присмотреть за полями и за животными убитых израильских фермеров. Какой разительный контраст с дешевой солидарностью с ХАМАСОМ, которую мы наблюдаем в наших кампусах и городских центрах. В этом суть Запада – свободные общества должны поддерживать друг друга.
Дело не только в том, что, как сказал Джеймс Вулси (по-моему это был он), что «мы теперь все евреи». Верно и обратное. Израиль – это зеркало для Запада и для Соединенных Штатов, основатели которых смотрели на себя, как на новый вариант библейского народа, что в свою очередь вдохновило современных сионистов, чьи скорбящие потомки смотрят сейчас на Америку с благодарностью, но также и с тревогой, предчувствуя предстоящую общую битву.
Второе: мы – вы должны добиваться соблюдения закона.
Волна избранных так называемых «прогрессивных прокуроров» вызвала катастрофические последствия в сфере соблюдения правопорядка в американских городах. Оказывается, отказ от соблюдения закона не снижает уровень преступности. Он способствует ее росту.
Неслучайно, что многие из тех активистов, которые настаивали на «прекращении финансирования полиции», теперь также публично преследуют евреев. Каждый нуждается не только в равной защите закона, но и в защите от сил хаоса и насилия. За последнее десятилетие в Бруклине произошло немыслимое количество нападений на ортодоксальных евреев, которые были правильно названы преступлениями на почве ненависти. Но в то же время на них можно смотреть как на обычные преступления, которые вряд ли имели бы место при соблюдении закона, какой бы ни была их мотивация.
Ношение масок на акциях протеста незаконно во многих штатах, чтобы эта практика не превратилось в попытку массового запугивания в духе Ку-клукс-клана. Может быть, это хорошая идея, а может быть и плохая. Но в соседней Вирджинии это – закон. И все же, как недавно отметил Дэвид Бернстайн в блоге Юджина Волоха, в кампусе Университета Джорджа Мейсона в Фэйрфаксе почти все протестующие на митинге «Студенты за справедливость в Палестине» были в масках. Были ли они наказаны за нарушение закона? Я подозреваю, что если бы это случилось, мы бы уже об этом прочли.
Митинги, вероятно, были бы менее подвержены вспышкам насилия, если бы присутствующие не прятали свои лица. Поэтому не допускайте выборочного применения этого закона или любых других. Если этого не позволяют делать сторонникам превосходства белой расы, то также следует поступать в отношении сторонников антифы или ХАМАСА.
Третье: больше никаких двойных стандартов в отношении свободы слова.
Государственным университетам конституционно запрещено налагать ограничения на свободу слова, на основании темы выступлений. И, тем не менее, это именно то, что они делают.
Спросите любого консерватора, а я теперь знаю кое кого из них, не является ли беспардонным ограничением свободы слова на основании темы, предложение государственного унивенрситета оплатить меры по обеспечению безопасности докладчика или перенос выступления за пределы кампуса в небольшую аудиторию с ограниченным доступом.
Частные университеты располагают законным правом ограничивать свободу слова. Но их ограничения не могут применяться дискриминационно. И все же они применяются.
Возьмем Йельскую юридическую школу. В 2021 году студент юридического факультета Трент Колбер пригласил соучеников в свой «дом-ловушку» на празднование «дня конституции». Вечеринку устраивали Федералистское общество и Ассоциация студентов-юристов из числа коренных народов Америки. Администраторам потребовалось 12 часов, чтобы рассмотреть жалобы на дискриминацию, вызвать Колбера и сообщить ему, что его карьера под угрозой, если он не подпишет извинения, которые уже были написаны от его имени. Декан юридического факультета также санкционировал сообщение, осуждающее язык высказываний Колбера. Почему? Потому что слова «дом-ловушка», как утверждали некоторые, имел расистский характер и ассоциировался с нарко-притоном.
Но когда примерно через две недели после нападений ХАМАСА студенты-евреи направили тому же декану письмо с подробным описанием антисемитских выпадов в свой адрес, они получили шаблонный ответ от заместителя декана, перенаправившего их в отдел поддержки студентов.
Для одних студентов – поглаживание по шерстке, для других – нулевая защита от любых проявлений ненависти, на которую способны их соученики и профессора. Это гадкая игра, и их нужно призвать к ответу за нее.
В-четвертых, скажите сами себе, что вы – последняя линия обороны, и сражайтесь, сражайтесь, сражайтесь.
Если вы, зная историю, посмотрите на положение евреев, в лучшем или, как правило, в худшем варианте, вы увидите, в каком положении пребывает культура, страна, вся цивилизация. Развивается она или деградирует. Становится ли она более свободной или нет.
Там, где процветает свобода, процветают евреи. Там, где в цене различия, в цене евреи. Там, где свобода мысли, веры и слова защищены, евреи, как правило, тоже защищены. Но когда на эти добродетели смотрят как на угрозу, на евреев тоже смотрят как на угрозу.
Есть поговорка, куда Огайо, туда вся страна. Евреи это – Огайо.
Ничего не гарантировано. Правильные идеи сами по себе не побеждают. Им нужен голос. Им нужны исполнители.
Пришло время без колебаний и извинений защитить наши ценности, ценности, которые сделали эту страну самым свободным и толерантным обществом в мировой истории.
Левый интеллектуал Сидни Хук, порвавший с коммунистами и назвавший свои мемуары «Не в ногу», бывало умолял окружающих «всегда отвечать на обвинения», чтобы не оставлять ложь без ответа.
Мы слишком многое оставили без ответа. Слишком много лжи распространилось перед лицом бездействия, вызванного страхом или вежливостью.
Хватит!
Не прикусывайте язык. Не дрожите. Не соглашайтесь с маленькой ложью. Говорите. Разрушайте стену лжи. Пусть ничто не остается безответным.
Поражение наших врагов не гарантировано, и спасительная кавалерия не на подходе. Кавалерия – это мы. Мы – последняя линия обороны. Ответственность за нашу цивилизацию лежит на нас.
Photo – YouTube screeenshot
Перевод – В.Я.
