615. ЕВРЕЙ МАЛЕНЬКОГО РОСТА.

“Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно”. Только не Биби- государственный преступник в Израиле!!!

Бывший премьер-министр Израиля Ицхак Шамир, маленького роста еврей, который арабам ничего не отдавал, ничего от них не ждал и всех раздражал своим упрямством — умер, и на его фоне все остальные премьер-министры оказались карликами.

Власть не сумела испортить его, видимо, потому, что он за ней не
гонялся, не боялся ее потерять, не очень интересовался, что о нем
думают, и вообще предпочитал государственные интересы личным.

Холодный прием в Белом Доме не производил на него большого
впечатления. Своей несгибаемостью он мог любого американского
президента довести до белого каления из-за одного клочка земли,
который был ему дороже любого клочка бумаги.

Особой доверчивостью он не страдал. Во время немецкой оккупации вся
его семья погибла от рук соседей, с которыми они жили душа в душу.
Англичане дважды сажали его в тюрьмы по наводке его старых друзей,
ставших политическими противниками. Из тюрем он убегал и, будучи
фанатом и аскетом, вполне комфортно чувствовал себя в глубоком
подполье. Считая будущего премьер-министра самым опасным еврейским террористом, англичане упрятали его за колючую проволоку в африканских дебрях. На новом месте он позволил себе пару дней отсыпаться и начал рыть подкоп. Затем, преодолев тысячи миль, через Эфиопию, он добрался до Парижа и как только англичане покинули Палестину, появился в Израиле.

Новой еврейской власти и новой еврейской армии он предпочел новое
подполье, но, обнаружив, что прятаться больше не от кого, а Война за
независимость закончилась, он на прощанье застрелил представителя ООН графа Бернадотта, предлагавшего урезать территорию Израиля,и только после этого сложил оружие.

Наступили невыносимые для истинного подпольщика банальные будни, но вскоре выяснилось, что война продолжается, и методы,которыми она теперь ведется в условиях строжайшей конспирации, это именно то, чем всю жизнь занимался маленького роста еврей. Будущий премьер-министр Израиля снова оказался в Париже, но уже в качестве главы европейского оперативного отдела Моссада.

Во многом благодаря Ицхаку Шамиру израильская разведка стала такой,
какой мы видим ее сегодня. Через десять лет, покинув Мосад и подводя
итоги, пятидесятилетний Ицхак Шамир заявил на всю страну, что допустил большую ошибку и никогда не простит себе, что в дни своей боевой молодости не совершил покушение на Гитлера. Именно ему это наверняка бы удалось, и вся история была бы другой.

Только в 55 лет он пришел в политику и сразу прошел ускоренный курс
новой жизни: Война Судного дня, уход Голды Меир, провал левых, приход к власти Ликуда, министерские портфели, уход из Синая, уход Бегина и кресло премьер-министра. Насмотревшись всех этих парламентских прелестей, он понял, что если не стал заниматься торговлей в обычной жизни, то и в политике нет смысла осваивать этот промысел. Он не ожидал, что левые продадут его лозунги с тремя «НЕТ!» избирателям и, придя к власти с минимальным перевесом, поедут в Осло; что Шимон Перес давно договорился с Арафатом обменять арабские голоса на оружие, из которого будут убивать израильских солдат.

Когда на волне народного протеста к власти вернулся Ликуд, все были
уверены, что договор, подписанный в Осло, будет отменен. Этот договор
не имел международной легитимации уже хотя бы потому, что был заключен не между государствами, а между государством и террористической организацией. Эта уверенность оказалась необоснованной. Новый премьер-министр Нетаниягу от имени национального лагеря обменялся с Арафатом крепким рукопожатием и совершил главную за всю историю Ликуда ошибку — отдал Хеврон. Аплодисменты в американском конгрессе оказались важней могилы праотцев.

Ицхак Шамир понимал, что после потери Хеврона всерьез воспринимать
претензии евреев на свои святыни уже никто не будет, но Нетаниягу
верил газетам и не верил Шамиру. Он не слышал еврея маленького роста, он слышал аплодисменты американского конгресса. Ицхак Шамир покинул Ликуд. Раньше Ликуд, потом политику. С Нетаниягу он больше никогда не разговаривал и больше ни разу не поздоровался. Старый подпольщик, не знавший компромиссов, умел прощать ошибки, но не смог простить бесхребетность. Он знал, что бесхребетность – это именно то, что погубит государство Израиль.

Он умер – и такого, как он, больше не будет. Нашелся бы хотя бы похожий.